Юридическая консультация 24/7

В условиях динамичного изменения современных обще­ственных отношений, с одной стороны, направленных на фор­мирование глобальной системы управления, а с другой, несу­щих глобальную нестабильность, представляется актуальным исследование основных этапов становления и развития ин­ститута свободы мысли, совести и религии в международном праве.

Предполагается, что изучение данной проблемы помо­жет понять механизмы взаимного влияния института между­народной свободы совести и международных отношений, а также позволит выявить их перспективы в контексте развития глобальных процессов и углубления глобальных проблем.

Развитие теоретико-правовых представлений в сфере сво­боды совести проявляется в первых концепциях веротерпимо­сти в Древнем мире, которые постепенно трансформируются в идеи религиозной свободы и свободомыслия, зародившиеся в эпоху феодализма. Далее они развиваются в политических и правовых учениях XV - XX вв., и наконец, в современной док­трине эпохи глобальной трансформации общественных отношений.

Современная система международной защиты религиоз­ных прав берет свое начало в Европе с XVI века, посредством включения соответствующих положений в межгосударствен­ные соглашения. Например, в мирные договоры стали вклю­чать положения по защите религиозных меньшинств. «Нару­шение государством прав меньшинств могло спровоцировать интервенцию со стороны иного государства, которое посред­ством собственных вооруженных сил должно было наказать или заменить скомпрометированное подобным образом пра­вительство. Вторжение в суверенитет считалось допустимым в случае, когда обращение государства со своими собственными гражданами «шокировало совесть человечества».

По мнению И.И. Лукашука, Г. Гроций еще в XVII в., опи­раясь на Библию, доказывал, что различия в политике и вере не препятствуют существованию единого международного права. На практике все оказалось иначе и данный тезис не на­шел воплощения в реальной политике государств, «которые в нарушение христианских канонов в XVHI—XIX вв. создали дис­криминационную в отношении других народов концепцию международного права христианских государств». В конечном итоге, по мнению исследователя «сама идея международного права в значительной мере возникла как своеобразная реак­ция на неспособность религии обеспечить мирные междуна­родные отношения, на ее роль в инициировании религиозных войн».

Можно согласиться с мнением, что религия играла роль нормативного комплекса в международных отношениях за­долго до формирования международного права. Соответ­ственно, «содержание и опыт реализации этого комплекса не могли не быть учтены при формировании международного права. Религия оказала влияние на международное право и через внутреннее право государств, содержание которого так­же определялось в значительной мере религией». При этом, следует учитывать, что «международное право создавалось преимущественно на европейской основе при преоблада­ющей роли христианства» и лишь при некотором влиянии иных религий.

Таким образом, через некоторый промежуток времени после заключения Вестфальского договора (1648) приоритет защиты религиозной свободы в значительной мере уступил давлению государственного суверенитета. Однако, в течение XVIII - XX вв. идеалы международной защиты религиозной свободы начали стали усиливать свои позиции.

Например, в международном праве вооруженных кон­фликтов были закреплены некоторые составляющие защиты религиозной свободы. А.А. Дорская рассматривает защиту религиозной свободы в связи со следующими аспектами: на­рушения упомянутой свободы может являться одной из при­чин вооруженного конфликта; предоставление медицинской помощи в соответствии с принципом беспристрастности (од­ним из базовых принципов Красного Креста) должно оказы­ваться без какой-либо дискриминации, в т.ч. по мотивам веро­исповедания; защита свободы совести военнопленных (Глава VIII Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 г.); международная защита в период воору­женных конфликтов зданий и предметов, представляющих собой культурные ценности, в т.ч. относящихся к религиозно­му культу (ст. 1 Гаагской конвенции о защите культурных цен­ностей в случае вооруженных конфликтов от 14 мая 1954 г.); заключение сторонами конфликта соглашений о пропуске в зону конфликта духовного персонала и имущества (ст. 15 I Же­невской конвенции 1949 г.); уважение религиозных убеждений и религиозных обрядов в период вооруженной оккупации (ст. 46 IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны от 18 октября 1907 г., ст. 27 IV Женевской конвенции о защите гражданского населения во время войны от 12 августа 1949 г.).

Устав Лиги Наций от 10 января 1920 г., принятый на осно­вании Версальского мирного договора, не содержит юридиче­ских обязательств государств-участников в сфере религиозной свободы. Свобода совести и религии упоминается в связи тер­риториями бывших колоний, управляемых на основе системы мандатов (впоследствии система опекунства ООН). Устав Лиги Наций упоминает о гарантиях «свободы совести и религии без иных ограничений, кроме тех, которые может наложить сохранение публичного порядка и добрых нравов» (ст. 22).

Для защиты свободы совести и религии в бывших коло­ниях Германии и Турции Лигой Наций была сформирована система мандатов. В качестве условий подготовки колоний к независимости они должны были гарантировать «защиту ре­лигиозных, языковых и этнических меньшинств, а также пра­ва иностранцев и свободу совести». Затем, речь шла также о следующих территориях: Палестина и Иордания, под управ­лением Британии; Сирия и Ливан, под управлением Франции; Камерун и Тоголэнд под управлением Британии и Франции; Руанда, управляемая Бельгией.

Можно выделить три группы нормативных актов, направ­ленных на защиту религиозных прав, сформированных в 1919 - 1939 гг. в формате Лиги Наций. Прежде всего, первая группа состоит из договоров между союзническими государствами и вновь вступавшими в Лигу Наций государствами (в частности, это договоры с Болгарией, Австрией, Польшей и т.д.). Вторая группа включает односторонние заявления ряда государств (в частности, Албании, Эстонии и т.д.). И наконец, третья группа включает локальные соглашения (в частности, например до­говор между Германией и Польшей от 1920 г.). «Важнейшей целью данной системы было обеспечение с помощью особых договорно-правовых отношений различным группам наро­дов, этническим, религиозным и языковым меньшинствам, проживавшим на территориях бывших Австро-Венгрии и Ос­манской империи, гарантии защиты их прав на международ­ном уровне».

Еще одним важным шагом в направлении формирова­ния института международной защиты свободы совести стало принятие Институтом международного права в 1929 году Де­кларации международных прав человека, которая закрепила обязанность государств признавать религиозные убеждения каждого человека, находящегося на их территории.

В Декларации объединенных наций, подписанной 1 ян­варя 1942 г. 26 государствами-участниками антигитлеровской коалиции и ставшей основой будущей ООН, говорится о необ­ходимости защиты жизни, свободы, независимости и религи­озной свободы, а также сохранения человеческих прав и спра­ведливости, как в собственных странах, так и в других странах.

В рамках Организации Объединенных Наций, созданной после Второй мировой войны, права человека получили свое дальнейшее развитие. Устав Организации Объединенных На­ций от 26 июня 1945 года призвал «утвердить веру в основные права человека на основе толерантности, а также закрепил стремление государств осуществлять международное сотруд­ничество для решения мировых проблем на основе поощрения и развития уважения к правам человека и основным свободам».

Через четверть века в Декларации о принципах междуна­родного права, касающихся дружественных отношений и со­трудничества между государствами в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций, принятой резолюцией 2625 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН от 24 октября 1970 г., говорится об обязательствах государств: по поддержанию и укреплению международного мира, основанного на свободе, равенстве, справедливости и уважении основных прав человека; сотрудничать в установлении всеобщего уважения и соблюде­ния прав человека и основных свобод для всех и в ликвидации всех форм расовой дискриминации и всех форм религиозной нетерпимости; содействовать путем совместных и самостоя­тельных действий всеобщему уважению и соблюдению прав человека и основных свобод в соответствии с Уставом.

В 1975 г. был принят Заключительный Акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором уважение прав человека вне зависимости от различий (расы, пола, языка и религии), включая свободу мысли, совести, религии и убеждений было закреплено в качестве принципа международного права. В частности, государства-участники взяли на себя обяза­тельства уважать права признавать и уважать свободу лично­сти исповедовать, единолично или совместно с другими, рели­гию или веру, действуя согласно велению собственной совести.

Несколько позже принцип уважения прав человека и основных свобод, включая свободу мысли, совести, религии и убеждений был развит в международных документах, полу­чивших название Международный билль о правах человека (Всеобщая декларация прав человека (1948), Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах (1966), Международный пакт о гражданских и политических правах (1966) и два факультативных протокола к нему).

Всеобщая декларация прав человека, принятая Генераль­ной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г., закрепила право каждого человека на свободу мысли, совести и религии. Да­лее поясняется, что это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою рели­гию или убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов (ст. 18). В ст. 2 говорится, что каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то в от­ношении расы, цвета кожи, пола, языка, религии, политиче­ских или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного, сословного или иного по­ложения.

Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах, принятый резолюцией 2200 А (XXI) Ге­неральной Ассамблеи от 16 декабря 1966 года (вступил в силу 3 января 1976 г.), содержит юридические обязательства госу- дарств-участников, которые «обязуются представлять доклады о принимаемых ими мерах и о прогрессе на пути к достиже­нию соблюдения прав, признаваемых в этом Пакте» (ст. 16).

Кроме принятия законодательных мер, участвующие в Пакте государства обязались «гарантировать осуществление провозглашенных прав без какой бы то ни было дискримина­ции, как-то в отношении расы, цвета кожи, пола, языка, рели­гии, политических или иных убеждений, национального или социального происхождения, имущественного положения, рождения или иного обстоятельства» (ст. 2).

Государства-участники, «признавая право каждого чело­века на образование, соглашаются, что образование должно быть направлено на полное развитие человеческой личности и создание ее достоинства и должно укреплять уважение к правам человека и основным свободам». Также государства считают, что «образование должно способствовать взаимопо­ниманию, толерантности и дружбе между всеми нациями и всеми расовыми, этническими и религиозными группами и содействовать работе Организации Объединенных Наций по поддержанию мира». Также документ содержит обязатель­ства «уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственны­ми убеждениями» (ст. 13).

Международный пакт о гражданских и политических правах, принят резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассам­блеи от 16 декабря 1966 г. и содержит юридические механиз­мы реализации положений данного документа, среди которых важное место занимает Комитет по правам человека (ч. IV).

Данный пакт в схожих с вышеупомянутыми документа­ми формулировках, закрепляет права человека «без различия в т.ч. в отношении религии, и иных убеждений, или иного об­стоятельства» (ст. 2). Также ссылка на эту статью содержится в ст. 25, запрещающей дискриминацию «в сфере участия в ве­дении государственных дел, голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, в сфере государственной службы». Запрет дискриминации на основе религии распро­страняется на период чрезвычайного положения в государ­стве, «при котором жизнь нации находится под угрозой и о наличии которого официально объявляется» (ст. 4). Дополни­тельно закрепляется право каждого ребенка на «защиту без всякой дискриминации в т.ч. по мотивам религии» (ст. 24), «равенство перед законом и равную защиту закона без всякой дискриминации» (ст. 26).

Почти дословно с текстом Всеобщей декларации прав человека документ гласит, что «каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии». И далее раскрывается содержание данного права в теснейшей связи с религиозной свободой, которой фактически противопоставляются убежде­ния (ст. 18). Пакт закрепляет права религиозных меньшинств «совместно с другими членами той же группы пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды, а также пользоваться родным языком» (ст. 27). С вы­шеупомянутыми нормами взаимосвязаны положения ст. 19, каждому гарантирующая свободу мнений, а также ст. 20, за­прещающая «выступление в пользу религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию».

В соответствии с Факультативным протоколом к Между­народному пакту о гражданских и политических правах (при­нят резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи от 16 де­кабря 1966 г.) Комитет по правам человека может «принимать и рассматривать, сообщения от отдельных лиц, утверждаю­щих, что они являются жертвами нарушений какого-либо из прав, изложенных в Пакте, но только применительно к государству-участнику протокола и при исчерпании всех внутрен­них средств защиты».

На основе анализа основополагающих универсальных документов, составляющих Билль о правах человека, можно сделать вывод, что они выступили важным этапом эволюции международного признания свободы совести. Однако нельзя не отметить, что они направлены в основном на защиту ре­лигиозной свободы и не соответствуют принципу правовой определенности и требованиям современной юридической техники.

В частности, попытки преодоления многочисленных тер­минологических противоречий предпринимались Комитетом ООН по правам человека. Однако, Замечания общего порядка Комитета ООН по правам человека № 22 (48) - «Свобода мыс­ли, совести и религии» (ст. 18) от 1993 г. и № 23 (50) - «Права меньшинств пользоваться своей культурой, исповедовать свою религию и исполнять ее обряды (ст. 27)» от 1994 г. не повы­сили эффективность соответствующих международно-право­вых норм. Комитет ООН по правам человека был создан для контроля за исполнением государствами-участниками и во ис­полнение ч. IV (ст.ст. 28-45) Международного пакта о граждан­ских и политических правах. Кроме рассмотрения докладов и жалоб о нарушениях, среди полномочий Комитета значится разработка замечаний общего порядка, носящих рекоменда­тельный характер.

Несмотря на позитивные желания, обозначенные во вве­дении к документу CCPR/C/21/Rev.1, эксперты Комитета по правам человека оказались не способны отойти от устаревших подходов. Как следствие, попытки уточнения определений ключевых понятий оказались безуспешны. Авторы Замечаний не смогли отказаться от юридически не определенного по­нятия «религия», ограничившись пожеланием, что понятия «убеждения» и «религия» следует толковать и применять ши­роко, без дискриминации. Декларативным выглядит мнение экспертов о том, что «наличие в государстве-участнике Пакта государственной, официальной или традиционной религии, приверженцы которой составляют большинство населения, не должно ни наносить ущерб осуществлению любого из прав, закреплённых в Пакте, включая ст.ст. 18 и 27, ни вести к дис­криминации в отношении приверженцев других религий или лиц, не исповедующих никакой религии».

На самом деле, анализ практики показывает, что наличие государственной, официальной или «традиционной» рели­гии, неизбежно ведет к нарушениям свободы совести и иных прав человека. Что касается используемых формулировок, подразумевающих наличие приверженцев той или иной ре­лигии, составляющих большинство (меньшинство) населения, то такой подход является крайне спорным с правовой точки зрения.

Вопросы, затрагивающие сферу свободы совести содер­жатся также в иных юридически обязательных и рекоменда­тельных универсальных международно-правовых документах: Конвенции о предотвращении и наказании за преступления геноцида (1948 года), Конвенции о статусе беженцев от (1951), Конвенции о статусе апатридов (1954), Конвенции о борьбе с дискриминацией в области образования (1960), Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин (1979), Конвенции о правах ребенка (1989), Декларации о пра­вах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (1992), Декларации принципов толерантности (1995) и др.

Декларация о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений от 1981 года несмотря на то, что «не имеет обязательного статуса, весь­ма спорно считается документом с высоким уровнем мораль­ного значения (suasion). «Государства расценивают Деклара­цию 1981 года или по крайней мере некоторые ее положения как нормативные и как часть международного права».

Полагаем, что эффективность универсальных междуна­родных документов в сфере признания свободы совести край­не низка, в силу, прежде всего, уже упомянутых выше терми­нологических противоречий.

Кроме универсальных, на региональных уровнях были приняты многочисленные, и также весьма спорные с правовой точки зрения, документы в сфере свободы совести. Особенно в условиях усиления глобальной взаимозависимости, пред­ставляется актуальным рассмотрение вопроса соответствия универсальных и региональных документов в сфере свободы совести.

Документы Совета Европы, Организации по безопасно­сти и сотрудничеству в Европе, Европейского Союза подтвер­дили приверженность государств-участников свободе мысли, совести и религии, закрепленной в универсальных междуна­родно-правовых документах. Представляется позитивным, что основополагающие права человека рассматриваются как необходимое условие мира, а их нарушения в качестве угроз безопасности в Европе. Также государства-участники взяли на себя обязательства противодействовать нарушениям в сфере свободы совести, ксенофобии, нетерпимости и дискримина­ции.

Здесь следует отметить особую роль Европейской конвен­ции о защите прав человека и основных свобод (1950) и Евро­пейского Суда по правам человека (ЕСПЧ). При этом ЕСПЧ, несмотря на многочисленные проблемы, является реально действующим механизмом защиты декларируемых прав че­ловека в сфере свободы совести. Однако, некоторые рекомен­дации Совета Европы основаны на принципах и понятийном аппарате не соответствующим принципу правовой опреде­ленности и требованиям современной юридической техники, что не может содействовать утверждению принципов свободы в области свободы совести.

Конвенция Содружества Независимых Государств о пра­вах и основных свободах человека (1995) содержит формули­ровки, закрепляющие ценности в целом соответствующие универсальным и европейским документам. Они повторяют и слабые места упомянутых документов, определяющих низ­кую эффективность соответствующих норм. Однако, по срав­нению с европейским, механизм СНГ является более слабым, поскольку не содержит действенных процедур рассмотрения жалоб.

Документ Африканского союза Африканская хартия прав человека и народов (1981) декларируют свободу совести и запрещают дискриминацию, но, по сравнению с универсаль­ными документами круг прав в данной сфере несколько уре­зан. Кроме того, механизм реализации нельзя считать эффек­тивным. Представляется актуальным приведение документов Африканского союза в соответствие с универсальными доку­ментами.

Конвенция Организации американских государств о пра­вах человека (1969) содержат нормы, в целом соответствующие универсальным документам в сфере противодействия расизму, дискриминации, ксенофобии и связанной с ними нетерпимо­сти.

Декларация стран-членов Ассоциации Государств Юго­Восточной Азии (АСЕАН) (2012) закрепила права каждого на свободу мысли, сознания и религии, а все формы нетерпимо­сти, дискриминации и разжигание вражды на основе религии и верований должны пресекаться. Декларируется защита со стороны закона без дискриминации на основе пола, расы, воз­раста, языка, религии, политических и других взглядов, наци­онального или социального происхождения, экономического статуса, рождения, инвалидности или другого статуса. Однако этот документ весьма открыто ставит реализацию прав чело­века на региональном и национальном уровне в зависимость от разных политических, экономических, правовых, социаль­ных, культурных, исторических и религиозных предпосылок.

Исламская декларация прав человека (Каирская деклара­ция о правах человека в исламе) (1990) и Арабская хартия прав человека и народа в арабском мире (2004) ставят реализацию прав человека в сфере свободы совести от доктринальных уста­новок исламского шариата. Документ не в полной мере соот­ветствуют принципам универсальных международно-право­вых документов и не способствуют реализации свободы совести, противодействию расизму, дискриминации, ксенофобии и свя­занной с ними нетерпимости.

В контексте результатов анализа универсальных и ре­гиональных документов в сфере свободы совести следует согласиться с мнением экспертов, выступающих за между­народно-правовое закрепление светскости государства, как мировоззренческого нейтралитета. Однако, светскость госу­дарства (как его мировоззренческий нейтралитет), являясь важнейшей гарантией реализации свободы совести и защиты от нетерпимости и дискриминации, никак не обозначена в международно-правовых документах, что создает почву для нарушений прав человека и конфликтов.

Несомненно, «закрепление в основополагающих между­народно-правовых документах всемирной защиты прав и ос­новных свобод человека, в том числе прав человека на свободу совести и вероисповедания, является важнейшим достижени­ем современного международного права».

Но необходимо признать, что не вполне адекватное пони­мание современных общественных отношений и нерешенные теоретико-правовые проблемы предопределяют отставание науки, значительно снижают эффективность международно­правовых документов в области международного признания свободы совести. Анализ соответствующих принципов и норм выявил их дефектность, противоречивость и коллизионность.

По мнению М. Роун «...борьба за свободу вероисповеда­ния длится уже много веков, результатом чего явились бес­численные и трагичные конфликты. Двадцатый век явился свидетелем кодификации общих ценностей, относящихся к свободе на вероисповедание, хотя острота столкновений не ос­лабла. После принятия Всеобщей Декларации, попытки раз­работать реализуемый международно-правовой инструмент в отношении права на свободу религии и убеждений были безуспешными», и с этим нельзя не согласиться.

Низкая эффективность международной системы защиты свободы совести привела к нарушению этноконфессионально- го баланса международных отношений и выступила катали­затором обострения глобальных проблем человеческой ци­вилизации. В частности, последнее время глобальные вызовы весьма остро проявляют себя в сфере международной безопас­ности.

Представляется крайне актуальным повышение эффек­тивности универсальных международно-правовых документов в сфере свободы совести на основе их реформирования, а так­же приведение в соответствие с ними региональных и внутри­государственных документов.

Необходимы принципиально новые подходы к реформи­рованию принципов и норм в сфере международного призна­ния свободы совести в качестве одной из основ прогрессив­ного развития международного права. В указанном контексте необходима серьезная модернизация международно-право­вых и внутригосударственных норм в сфере свободы совести, которые необходимо привести в соответствие с требованиями современной юридической техники. В свою очередь, повы­шение эффективности упомянутых выше документов требует создания адекватной системы гарантий реализации свободы совести на основе принципа мировоззренческого нейтралите­та государств и других субъектов международного права.

Представляется целесообразным нормативное закрепле­ние принципа мировоззренческого нейтралитета государств и других субъектов международного права, а также обсужде­ние этого вопроса в рамках экспертных структур универсаль­ных международных организаций и формирование соответ­ствующей международной программы. С учетом проблемы согласования различных подходов к пониманию светскости, применительно к международному праву предлагаю приме­нять понятие «международно-правовой мировоззренческий нейтралитет субъектов международного права», под которым следует понимать индифферентность государств и иных упра­вомоченных субъектов международного права по отношению к мировоззренческой сфере во всех ее правомерных проявле­ниях.

Для достижения этих целей предлагаю решение следу­ющих задач: — разработка и согласование современной тео­ретико-правовой модели мировоззренческого нейтралитета государств и других субъектов международного права на ос­нове новой парадигмы (модели), устраняющей противоречия основополагающих принципов и понятийного аппарата; — ре­формирование универсальных и региональных международно­правовых принципов и норм на основе современной теоретико­правовой модели мировоззренческого нейтралитета государств и других субъектов международного права; — реформирование внутригосударственных правовых систем на основе современной теоретико-правовой модели и международно-правовых прин­ципов и норм мировоззренческого нейтралитета государств и других субъектов международного права; — формирование и совершенствование международно-правовой и внутригосудар­ственных систем гарантий реализации признанных на между­народном уровне прав человека, включая свободу совести на ос­нове принципа мировоззренческого нейтралитета государств и других субъектов международного права; — реформирование системы международной защиты свободы совести на основе но­вой парадигмы, устраняющей противоречия основополагаю­щих принципов и понятийного аппарата на основе перехода от концепции религиозной свободы для верующих (не отрицая, но расширяя) к свободе совести как свободе мировоззренческо­го выбора для каждого, без разделения на верующих и неверу­ющих; — реформирование внутригосударственных правовых институтов свободы совести на основе современных теоретико­правовой модели и международно-правовых норм.

Инновационная парадигма свободы совести рассматривается в качестве одного из важнейших необходимых условий формирования глобального мышления и комплекса иных условий для пере­хода к устойчивому развитию цивилизации. Фактически речь идет о новом этапе развития свободы совести как глобальной ценности, существующем только в виде научных трудов и отражается в дея­тельности единичных общественных институтов.

В международном праве эволюция института свободы мысли, совести и религии взаимосвязана с развитием его меж­дународно-правовых норм и институтов, которые, в свою оче­редь, неразрывно взаимосвязаны с трансформацией междуна­родных общественных отношений. В частности, здесь можно выделить следующие эволюционные этапы: 1) право межго­сударственных отношений; 2) право международных отноше­ний, с некоторым расширением круга субъектов; 3) начало формирования права взаимоотношений мирового (планетар­ного, глобального) сообщества.

Так как в условиях глобализации общественных отно­шений современное международное право призвано быть инструментом поддержания международного правопорядка, обеспечения равноправного сотрудничества государств и на­родов в решении глобальных проблем современного мира, то значение реализации прав человека, включая право свободы совести, существенно возрастает.

Таким образом, можно выделить следующие основные этапы становления и развития института свободы мысли, со­вести и религии в международном праве: 1) XVI в. - защита религиозных меньшинств на основе межгосударственных со­глашений; 2) XVIII - первая половина XX вв. - начало становле­ния системы международной защиты религиозной свободы (в частности, некоторые составляющие защиты религиозной сво­боды были закреплены в международном праве вооруженных конфликтов, а также в документах Лиги Наций, в т.ч. защита свободы совести и религии в бывших колониях); 3) средина XX - конец XX в. - закрепление и развитие свободы мысли, со­вести и религии как составляющей международной системы защиты прав человека (Устав ООН, Международный билль о правах человека, документы региональных организаций); 4) начало XXI в. - доктринальное развитие новой парадигмы международно признанной свободы совести как свободы ми­ровоззренческого выбора каждого на основе мировоззренче­ского нейтралитета государств и других субъектов междуна­родного права.

БУРЬЯНОВ Сергей Анатольевич
кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права и прав человека Юридического института ГАОУ ВО «Московский городской педагогический университет»