Налоговая политика Российской Империи в Закаспийской области

Учреждение Высочайшим указом императора Алексан­дра III от 6 мая 1881 г. Закаспийской области в статусе отдель­ной административной единицы в результате объединения туркменских земель текинского рода и территории Закаспий­ского военного отдела положило начало распространению на ее население новой системы налогов и податей.

Их исполне­ние так же, как и для русских поданных в европейской части России, стало важнейшей обязанностью туркмен. При этом сведения, почерпнутые нами из анализа научного журнала «Обзор Закаспийской области» разных лет, не соответствуют позиции многих советских ученых, согласно которой размер государственной подати и земского сбора у туркмен этого региона из года в год возрастал. Так, авторы академического учебника «История Туркменской ССР» пишут, что с 1885 по 1907 гг. размер государственной подати увеличился в 4 раза, а земского сбора почти в 10 раз

В Закаспийской области действительно взимались го­сударственная кибиточная подать, земские сборы и сборы, идущие на удовлетворение общественных нужд. Но до 1892 г. эта процедура не была обязательной и унифицированной даже в масштабах уездов области. Встречалось, что в одном и том же уезде население одного аула вносило государственной подати и сбора на общественные надобности менее, нежели другого аула. Главной причиной столь неравномерного распределения было то, что при налогообложении обращалось внимание, как на платежеспособность населения, так и на то, насколько сильно отразились военные действия при завоева­нии края на экономическом благосостоянии того или иного населенного пункта. В силу чего некоторые аулы полностью освобождались от налога на период восстановления своего экономического положения.

В 1891 г. начальник области генерал-лейтенант А.Н. Ку- ропаткин посчитал, что население края уже оправилось от лишений, связанных с войной, и что благосостояние его удов­летворительно, и возбудил ходатайство об установлении одно­образных для всей области размеров кибиточной государ­ственной подати (4 руб.) и земского сбора (2 руб.) с кибитки. Высочайшее соизволение на это ходатайство последовало в 1892 г. Государственная кибиточная подать во всех уездах, со­гласно решению кабинета министров, была установлена в раз­мере 4 руб. с кибитки, а земский кибиточный сбор - 2 руб. В Асхабадском уезде земский сбор взимался в размере 1 руб. с кибитки. Туркмены Мангышлакского уезда и племени «ших» Красноводского уезда от последнего сбора полностью осво- бождались. Сборы и повинности, не утвержденные россий­ским правительством, строго запрещались.

Установление в целом по области равномерного, фикси­рованного обложения податью в размере 6 руб. с кибитки не могло считаться обременительным для населения. Раскладка подати в уездах по аулам, а в аулах - по отдельным кибитков­ладельцам, осуществлялась сообразно их благосостояния При налоговой регистрации принимались в расчет только жилые кибитки. Так, с лиц, имеющих, например, двух жен, из которых одна жила в отдельной кибитке, подать взыскивалась за две кибитки. Такое обложение податью представлялось справедливым, поскольку лишь у состоятельных туркмен-ко­чевников вторые и третьи жены проживали отдельно. У более бедных вся семья, даже при наличии нескольких жен, как пра­вило, помещалась в одной жилой кибитке

Кибиточная подать и земский сбор среди земледель­ческого населения Тедженского и Мервского уездов взыски­вались ни с каждой жилой кибитки, а с каждого «су», т.е. с определенного количества оросительной воды, определяемой в наделе на каждого женатого туркмена, независимо от его возраста

Сборы завершались, как правило, в последний месяц каждого года, а деньги передавались в управление под квитан­ции, выдаваемые каждому старшине. По мере поступления подать отсылалась в казначейство, а сбор на общественные нужды хранился в управлении уезда, и из него производились расходы по мере необходимости.

При произволе и злоупотреблениях, какие существова­ли до присоединения Закаспийского края к России в системе сбора налогов, переход на денежное обложение взамен нату­рального, способствовал росту денежных отношений в аулах, стимулировал товарооборот дайханского хозяйства, усиливал связи с рынком. Регулированию налогообложения способство­вало и то, что на Закаспийскую область после ее образования было распространено действие закона о податных инспекто­рах и помощниках податного инспектора, согласно которому на этих лиц возлагалось наблюдение за правильностью рас­кладки и взимания кибиточной подати

От уплаты податей освобождались калеки, вдовы, не име­ющие взрослых сыновей (работников), умалишенные, семьи лиц, прослуживших в Туркменской конной милиции не менее 10 лет, «совершенные бедняки». Последние освобождались от взноса по приговорам аульных сходов, постановляемым в при­сутствии представителя русской администрации. Правиль­ность сбора податей проверялась в Управлении приставства (волости), после чего подати сдавались в уездное управление.

Количество потенциальных плательщиков выяснялось посредством периодической переписи населения по уездам. На основании добытых и проверенных таким способом дан­ных составлялись посемейные списки коренного населения. Затем аульным старшинам из управления уезда выдавались «шнуровые квитанционные тетради» с указанием суммы по­датей, причитающихся с их общества. При этом населению в обязательном порядке внушалось необходимость требования от сборщиков квитанций.

Помимо государственной кибиточной подати, земских сборов и перечисленных выше пожертвований на аульные нужды, население несло различные натуральные повинности в свободное от посевных работ время. Оно должно было вы­делять рабочих для казенных ирригационных и дорожных ра­бот.

Следует отметить, что доля участия в выполнении нату­ральных повинностей распространялась на каждого туркмена, наделенного водою, будь он хоть несовершеннолетним, дрях­лым стариком или вдовой. Не имеющий возможности лично принимать участия в отбывании натуральных повинностей был обязан выставить за себя другого работника. Отказ от вы­полнения натуральных повинностей был равносилен отказу от общественной воды: от уклоняющегося от несения нату­ральных повинностей вода отбиралась и поступала в обще­ственный передел. При этом следует отметить, что данные работы для местного населения значительно удешевлялись, если за деньги вместо выставления своих одноаульцев, стар­шины нанимали русских чернорабочих, производительность которых, по сравнению с рабочими-туркменами, была суще­ственно выше.

Наряду с ведением земельных работ, туркменское насе­ление обязывалось предоставлять кибитки для ночлега прохо­дящему воинскому контингенту и новобранцам, а также вер­блюдов с погонщиками для перевозки казенных грузов и пр.¹³ Последняя повинность оплачивалась особым отпуском денег от казны в размере 50 коп. на верблюда за каждый переход под вьюком и в том же размере на верблюдовожатых, которые вы­ставлялись по одному человеку на каждые 6 верблюдов.

Кроме основных налогов, существовали другие натураль­ные и денежные повинности, за счет которых содержался аппарат низовой администрации, улучшался быт коренно­го населения, вознаграждались аульные должностные лица - старшины, «народные» судья, содержались вольнонаемные джигиты при приставских управлениях, караульщики полот­на железной дороги и арестных домов, земская почта, улуч­шались пути сообщения, открывались училища, лечебницы, приобретались медикаменты, лекарства.

У Закаспийской области имелись и другие статьи дохода, источниками пополнения которых служили:

1) Штрафные санкции - взыскания с туркменского насе­ления волостными управителями на основании Временных положений 1874, 1882 и последующих годов, постановле­ний народного суда; взыскания с пришлого и коренного на­селения, налагаемые уездными начальниками на правах ми­ровых судей; взыскания, наложенные по постановлениям санитарной комиссии; взыскания за нарушение питейного и табачного уставов и др. Суммы, полученные на основании штрафных санкций, расходовались на благоустройство края. Так, согласно ст. 24/3 «Временного положения...» 1892 г. и ст. 204 проекта «Временного положения.» 1894 г., денежные взы­скания, налагаемые уездным руководством и народным судом в виде штрафов, обращались на устройство мест заключения в области;

Сбор с карендных земель части урожая. Основанием служи­ло распоряжение начальника области от 10 сентября 1886 г. № 9290 о продаже в Тедженском округе (уезде), полученных в подесятинный сбор продуктов, как за прежнее время, так и за 1886 г. и о назначении денег на удовлетворение обществен­ных нужд округа. Впоследствии такое же распоряжение по­ступило и в Мервский округ. Сбор этот осуществлялся в по­селениях под названием карендного сбора и производился с земель, оставшихся свободными от раздела родовой земли между коленами, и с земель, оставшихся свободными между аулами; устанавливался от 1/10 до 1/4 всего урожая и шел на общественные нужды. Но поскольку данный сбор находился в руках аульных старшин и нередко становился источником раз­личных злоупотреблений, было решено подчинить его обще­му порядку сбора и расходования общественных сумм;

• Сбор пошлины с проходящих караванов (пач) или таможен­ный сбор. Основанием для этого сбора послужила резолюция начальника области на донесение начальника Мервского окру­га (16 марта 1884 г. № 16) о необходимости взимания пошли­ны в размере 1/40 части стоимости груза и назначения этого сбора для содержания милиции, служба в которой была, как и для других народов окраин Российской империи, очень пре­стижной. Резолюцией устанавливался сбор «пача» в обычных размерах с приходящих караванов, за исключением караванов русских поданных. Если вначале сбор этот производился толь­ко в Мервском уезде, то в 1889 г., после передачи надзорных функций таможенному ведомству, взимание пошлины рас­пространилось на всю область;
• Сбор за вырубку дикорастущего саксаула и других кустар­ников. Поскольку с занятием Мервского и Тедженского окру­гов главное внимание администрации было обращено на за­селенные территории, громадные пространства каракумских песков остались без всякого надзора. Незаконная порубка степной кустарниковой заросли местными предпринимате­лями привлекла внимание начальника Мервского округа, ко­торый рапортом от 7 февраля 1886 г. № 85 доложил об этом начальнику области. Это донесение повлекло запрещение незаконных порубок, расследование результатов хищения, а затем и обложение предпринимателей, снабжающих топли­вом железную дорогу, сбором в размере 2 руб. с кубической сажени. Получаемые таким образом средства направлялись на учреждение и содержание стражи, обязанной наблюдать за рубкой скудной пустынной растительности в определенных местах и в разрешенном количестве;
• Сбор за разработку соли. Основанием установления этого сбора послужило соображение, что беспошлинная раз­работка соли по области приведет к подрыву сбыта соли, выра­батываемой в Астраханской губернии и на Кавказе. Вследствие этого начальнику Мангышлакского уезда было предложено разработать проект обложения добычи соли и переработки ее промышленниками. Разработанный проект, одобренный начальником области 20 декабря 1884 г., устанавливал сбор в размере 10 коп. с пуда в доход казны. Поскольку торгово-про­мышленное сословие среди туркмен в Закаспийском крае только зарождалось, основная тяжесть сборов с промыслов и торговли, обозначенных пп. 5-6, легла на плечи российских

предпринимателей. В 1887 г. было отдано распоряжение об обложении добываемой соли на острове Челекен и других ме­стах Красноводского уезда по 1 коп. с пуда. Это обложение, также направляемое в государственное казначейство, было распространено и на соль в Узун-Ада, поскольку некоторые суда, отправляемые прямым рейсом из этого порта в Баку за­готавливали соль для балансировки судов;

• Сбор с рыбного промысла и боя тюленей производился в Мангышлакском уезде с рыбопромышленников, находящих­ся на островах. Сам сбор осуществлялся чиновником от Астра­ханского управления. Сбор с рыбопромышленников Мангыш- лакского полуострова и на туркменском берегу к югу от мыса Тюб-Караган производился делопроизводителем Мангыш- лакского уездного управления.

Сборами, помимо перечисленных выше направлений де­ятельности, облагались:

• разработка гипса в Красноводском уезде (распоряже­ние начальника области от 1 мая 1886 г., № 4749);
• реализация таких подакцизных товаров, как керосин, спички, вино и табак (решение Государственного совета от 9 июля 1887 г. о распространении с 1 января 1888 года на За­каспийскую область действия Устава о питейном и табачном сборе);
• аренда фисташковых рощ в Иолотанском и Пендин­ском оазисах и др.

Несмотря на ощутимый прирост земледельческого (дай- ханского) населения Мервского и Тедженского уездов, которое несло основную налоговую нагрузку, в 1914 г. было зафикси­ровано уменьшение количества податных кибиток, что яви­лось следствием изменения установленного порядка обложе­ния населения кибиточной податью и земским сбором.

Если ранее кибиточная подать и земский сбор среди зем­ледельческого населения взыскивались с каждого «су», т.е. с доли воды, выделяемой на каждого независимо от возраста женатого туркмена, то согласно распоряжению Департамента окладных сборов от 29 января 1914 г. № 13532, отданного Ба­кинской казенной палате, кибиточная подать стала взиматься именно с кибитки или иного, заменяющего ее жилого поме­щения коренного жителя.

Ранее существующий порядок был признан как админи­страцией области, так и туркменским населением наиболее справедливым. Население было согласно с тем, что поскольку водный надел («су») дает известную степень благосостояния, то от его количества и должна исчисляться подать. При этом источниками увеличения «су» во владении отдельно взятой семьи могли быть наследование и купля. Если семья была па­триархальной, что было в Закаспийской области повсемест­ным явлением, то семья из трех поколений владела десятью и более «су», но при этом зачастую проживала в 2-3-х кибитках. Другими словами, если раньше всякий полноправный хозяин- туркмен был привлечен к обложению податью, то ныне по­дать зависела лишь от жилищного ценза. Более того, любой туркмен-батрак (наемный работник), живущий в кибитке дру­гого, или же сын (внук), живущий при отце или деде, освобож­дался от подати, так как собственного жилища не имел.

Благодаря такому несоответствию закона местным усло­виям в зонах земледелия, казна и земский сбор, начиная с 1914г., не пополнялись как при прежнем порядке. Кочевников новый порядок налогообложения не коснулся, поскольку за неимением другого объекта, податным измерением для них, как и прежде, считалась кибитка.

В целом как отмечается в отчетах местного начальства, на­селение Закаспийской области при сборе податей «сохраняло спокойствие», а донесений об оказании какого-либо сопротив­ления не поступало.

Проведенный анализ обложения туркмен налогами, по­датями и повинностями на других территориях их этниче­ского проживания приводит к выводу о несхожести полити­ки закаспийской администрации и правительств Бухарского эмирата, Хивинского ханства и Ирана - пограничных с обла­стью государств. Система мероприятий закаспийской адми­нистрации была нацелена на равномерность и фиксирован- ность налогообложения, хотя и не везде сочетала интересы империи и коренного населения. Это видно на примере взи­мания налогов с юго-западных туркмен, часть которых пери­одически проживала то в пределах Закаспийской области, то на территории Ирана.

Вместе с тем, способы изъятия доходов у населения со стороны имперской администрации были в определенной степени сориентированы на соблюдение принципов сораз­мерности, экономической целесообразности, а там, где инте­ресы российских предпринимателей соприкасались с инте­ресами подданных Хивы и Бухары - принципа взаимности. Например, согласно Русско-хивинскому мирному договору 1873 г. русские купцы, торгующие в Хивинском ханстве, осво­бождались от платежа закята и других торговых повинностей, наравне с хивинскими купцами, следующими по пути через Казалинск в Оренбург. От закята они освобождались и на при­станях Каспийского моря (п. 9). Приобретение русскими подданными в Бухарском эмирате недвижимого имущества (домов, садов, земельных участков) согласно Русско-бухарско­му договору о дружбе 1873 г. облагалось поземельной податью наравне с имуществом бухарских подданных. Такое же право было предоставлено и бухарским подданным в пределах Рос­сийской империи (п. 12).

О необременительности податного обложения для зака­спийских туркмен свидетельствует тот факт, что за всю исто­рию водворения русского владычества в Закаспии (вплоть до 1916 г.) там не было зафиксировано ни одного случая беспо­рядков, вызванных резким ухудшением экономического поло­жения коренного населения, чего нельзя сказать об Иране и российских протекторатах - Хиве, Бухаре. В отличие от Зака­спийской области, в этих государствах, наряду с обязательны­ми и дополнительными налогами (податями), существовали и неофициальные, взимаемые чиновниками, действующими согласно давней традиции кормления на местах.

АМИНОВ Илья Исакович
кандидат юридических наук, кандидат психологических наук, доцент кафедры криминологии и уголовно-исполнительного права ФГБОУ ВО «Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА)»