История создания акционерных обществ уходит своими корнями к эпохе великих географических открытий, начавшейся в XVI в. и ставшей, по сути, отправной точкой для развития международной торговли и промышленного производства.
Считается, что первыми акционерными обществами являются Английская и Голландская Ост-Индские компании, активно действовавшие в начале XVIII века. При этом первые акционерные компании занимались в основном колониальной торговлей, и их число было относительно невелико. Массовое же их появление связано с бурным промышленным развитием ряда стран в начале XIX века. Так, к примеру, в Англии в период с 1844 г. по 1856 г. было создано 4409 компаний. Всплеск акционерного учредительства потребовал и соответствующего нормативного регулирования. Именно в этот период стали появляться и первые специализированные законодательные акты, регулирующие деятельность акционерных обществ (компаний). В частности, это Российское положение об акционерных компаниях 1836 г., Английский закон о компаниях 1844 г., Французский торговый кодекс 1808 г. и др.
Акционерные общества уже в тот период времени создавались для облегчения процесса концентрации капитала. Можно говорить о том, что наличие акционерных обществ является одним из важных элементов развитой рыночной экономики. Соответственно важным являлся вопрос обеспечения, с одной стороны, управления обществом со стороны участников, обладающих большим количеством акций, а, с другой стороны, определенных гарантий держателям небольших пакетов акций.
В то же время, законодательство в различные периоды времени по разному определяло возможности владельцев акций участвовать в принятии решений в акционерных обществах. На первых этапах развития акционерного законодательства устанавливался определенный минимум, которым должен владеть акционер для предоставления ему права голоса.
Так, в Российском положении об акционерных компаниях 1836 г. говорилось о допустимости установления количества акций, которые дают возможность участвовать в общем собрании и обсуждать вопросы, выносимых на его заседание (ст. 32). При этом предполагалось, что конкретные цифры количества акций будут определяться в уставах самих компаний. В этой связи следует вспомнить о том, что в регулировании акционерных отношений в то время большую роль играло т.н. «сепаратное» законодательство. Последнее было представлено уставами, которые утверждались подобно законам - в комитете министров или в Государственном совете. Так, в уставах некоторых акционерных компаний, участие в общем собрании было обусловлено обладанием определенного числа акций (10, 15, 25 и др.). К примеру, в Русском обществе пароходстве и торговли, которое являлось крупнейшей пароходной компанией в Российской империи, для получения права голоса на общем собрании акционеров необходимо было иметь как минимум 15 акций, а для получения возможности избрания на пост директора Правления - необходимо было иметь 50 акций. С учетом того, что номинальная стоимость акции этого общества равнялась 500 рублям, то стоимость пакета акций, необходимого для участия в общем собрании акционеров, была достаточно большой для той эпохи. С учетом важности данного акционерного общества для экономики дореволюционной России, данное общество контролировалось крупными акционерами, среди которых было Российское правительство, члены императорской фамилии (великий князь Константин Николаевич), а также представители крупного российского бизнеса (В. А. Кокорев, Ф. А. Родоканаки и др.). Подобное взаимодействие Правительства и частных лиц, позволило обеспечить не только эффективную коммерческую деятельность данной компании, но и ее участие в общем развитии морского хозяйства империи. Это дало основание говорить об одной из ранних и своеобразных форм государственно-частного партнерства в нашей стране.
А вот в уставе (§ 53) одного из крупнейших дореволюционных акционерных банков - Московского купеческого банка - напротив, прямо указывалось, в общем собрании имеют право принимать все участники акционерного товарищества. По нашему мнению, это можно объяснить что номинальная стоимость акций данного была наибольшей для того периода и составляла 5000 рублей. Поэтому особой необходимости в установлении минимума для участия в общем собрании не было. По сути, применительно к данному обществу, высокая номинальная стоимость и была тем барьером, который ограничивал участие в деятельности общества лиц, которые не обладали значительными капиталами.
Ограничение на участие в общем собрании, исходя из количества принадлежащих акций, в общем-то было характерно и для зарубежных акционерных обществ. Аргументы в обосновании такого положения дел были разные. Говорилось о том, что многочисленность акционеров сделает невозможным их соединение в одно коллегиальное учреждение. Также выдвигалось мнение, что признание права голоса за каждым акционером может остановить крупных капиталистов от помещения своих капиталов в акционерные компании из-за опасения того ущерба, который может быть причинен результатами голосования. Как видно, в последней позиции видны опасения утраты контроля крупных акционеров за управлением акционерным обществом. В этом плане характерна дискуссия относительно другой крайности характерной, в том числе и для российских акционерных компаний, когда речь, напротив, шла об установлении максимума голосов, принадлежащего одному акционеру. Подобные ограничения объяснялись необходимостью защиты прав владельцев небольших пакетов акций. Впрочем, уже и в то время большинством ученых и практиков введение подобного ограничения рассматривалось как мера, противоречащая капиталистическому духу акционерного общества.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что в XIX - начале XX вв. для акционерных обществ был характерен контроль крупных акционеров над деятельностью общества и законодательство той эпохи, в общем, устанавливало определенные гарантии для поддержания такого контроля. При этом, как правило, собственники крупных пакетов акций занимали должности членов правления акционерных обществ, т.е. были управляющими.
В последующем стали набирать силу противоречивые тенденции. С одной стороны, прослеживалась определенная «демократизация», которая проявилась в том, что любой акционер независимо от количества акций получил возможность принимать участие в общем собрании акционеров с правом голоса по вопросам его повестки. Если проанализировать советское законодательство периода НЭПа (ГК РСФСР 1922 года, Положение об акционерных обществах 1927 года), то оно уже закрепляло право голоса на общем собрании акционеров за каждым владельцем акций. Законодательство России периода перехода к рынку, так же как и ныне действующие законы не устанавливает каких-либо ограничений на участие в собраниях, связанных с обладанием определенным количеством акций. Особенно ярко данная тенденция проявилась в предложениях о расширении прав работников акционерных компаний на приобретение акций и вообще на расширение контроля за деятельностью компаний. В разных странах были предложены различные способы привлечения работников к участию в деятельности акционерных обществ. В одних странах (США, Франция) - это создание возможностей по приобретению работниками акций компаний, где они работают, в других (Германия) - предоставление квот работникам для занятия должностей в органах контроля. Реализация подобных идей привела к определенному повышению роли работников в управлении акционерными компаниями. Как следствие, работники стали одними из контролирующих субъектов в некоторых акционерных обществах. Своеобразная модель акционерных обществ с привлечением работников к их управлению получила закрепление в России. Федеральным законом от 19 июля 1998 г. «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников (народных предприятий)» по существу закреплен специальный вид акционерных обществ, в которых работникам принадлежит не менее 75 % акций. При этом законодательно устанавливаются ограничения на концентрацию акций в одних руках. Ограничивается возможности по отчуждению акций лицам, которые не являются работниками таких обществ. Кроме того, решения целого ряда вопросов на общем собрании осуществляется по принципу: один акционер - один голос. Таким образом, формально в таких обществах контроль приурочен к акционерам- работникам. Однако, как правило, реальный контроль в таких обществах осуществляет руководитель (генеральный директор). Такое положение дел во многом напоминает ситуацию характерную для социалистических предприятий, преобладавших в экономике советского периода, когда за фасадом власти трудового коллектива скрывалось всевластие его директора. Сходство еще более усиливаются с учетом того факта, что большинство народных предприятий и функционируют на базе социалистических предприятий, прошедших через «горнила» приватизации и различного рода преобразований периода перехода к рынку. Указанные обстоятельства обусловили плохую адаптацию народных предприятий к современным рыночным условиям. Кроме того, данные акционерные общества, несмотря на наименование, лишены основных признаков акционерных обществ, что еще более подтверждает их противоречивый и, во многом нерыночный характер. С другой стороны законодательно ограниченная структура акционерного капитала мешает использовать, предусмотренные законодательством меры государственной поддержки весьма актуальные для хозяйствующих субъектов, особенно в период экономического кризиса.
Другой тенденцией, набирающей силу с середины прошлого века, является отделение процесса управления от владения капиталом, в результате чего право управления обособляется от права собственности. Власть, таким образом, переходит от собственников капитала к группе лиц, которые обладают специальными познаниями, способностями и опытом группового принятия решений в сфере управлений. В этой связи принято говорить о так называемой «менеджери- альной революции», которая привела к появлению нового круга субъектов корпоративного контроля - наемных управляющих, которые зачастую не владеют значительными пакетами акций, но, тем не менее, определяют политику корпораций. Особенно это характерно для крупных корпораций, где акционерный капитал распылен между большим количеством акционеров. Также для таких корпораций характерно уклонение владельцев небольшого количества акций от участия в деятельности общего собрания - органа, являющегося по существу единственным, через который рядовые акционеры могут воздействовать на принятие решений. В законодательном плане подобная тенденция нашла отражение в понижении роли общих собраний акционеров, и, соответственно, в повышении значения исполнительных органов корпораций (правления, совета директоров и т.п.). В частности, это проявляется в ограничении компетенции общих собраний акционеров вопросами, которые исчерпывающим образом определены в законодательстве. Также это выражается в отсутствии жестких требований к кворуму общего собрания. В ряде стран (например, в Англии) общее собрание считается правомочным, даже если на нем присутствует один акционер. В других же странах (Франция и др.) требования к кворуму отсутствуют при проведении повторных взамен несостоявшихся общих собраний акционеров. И наконец, это может находить проявление в установления перечня вопросов, которые могут быть рассмотрены общим собранием только по предложению исполнительных органов. Как правило, это ключевые для общества вопросы - реорганизация, ликвидация, изменения в уставе, выплата дивидендов.
Таким образом, в акционерных обществах с «распыленным» акционерным капиталом, а это, как правило, достаточно крупные субъекты хозяйственной деятельности контроль за их деятельность находится в руках управленцев (менеджеров). Причем речь не обязательно идет только о единоличном исполнительном органе. Это также члены правления (коллегиального исполнительного органа) и совета директоров. Зачастую это лица, входящие в состав администрации в широком смысле, не осуществляющие управление в правовых формах. Как указывается в экономической литературе, организационно-техническая по своей природе функция управления перерастает в контроль менеджеров над фирмой, усиливая противоречивость отношений распоряжения и владения. Вследствие совмещения должностей возникают три взаимосвязанных процесса. Во-первых, высшие управляющие в совете директоров приобретают контроль над большинством решений в компании. Во-вторых, ослабевает система внутреннего контроля (проверок, внутреннего аудита), обычно реализуемая советом благодаря возможности смещать исполнительное руководство. В-третьих, развивается и укрепляется механизм самовоспроизводства менеджеров, основанный на их фактическом управлении процессом подбора, выдвижения и выбора членов совета директоров.
Таким образом, в заключении следует отметить, что законодательство за последние два века менялось, исходя из тех задач, которые стояли на конкретном этапе развития социально-экономических отношений. В настоящее время одним из вызовов, на которые должно ответить корпоративное законодательство, является обеспечение профессионализма управления акционерными обществами с одновременным учетом интересов прав акционеров, обладающих небольшим количеством акций.
ХЕЧИЕВ Анжур Евгеньевич
аспирант кафедры предпринимательского права юридического факультета Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова
