Юридический состав института приобретательной давности:проблемы толкования и правоприменения

Институт приобретательной давности является одним из самых проблемных и дискуссионных как в российской циви- листической науке, так и в правоприменительной практике, несмотря на то, что как правовая категория он сложился ещё в римском праве в эпоху XII таблиц и назывался «usucapio», под которым римляне понимали первоначальный способ приоб­ретения права собственности лицом, фактически владевшим вещью в течение установленного законом срока и при наличии определённых условий.

Имеющаяся к настоящему времени судебная практика крайне неоднозначна и противоречива. В одних случаях суды отказывают в иске о признании права соб­ственности в силу приобретательной давности, как правило, мотивируя это тем, что отсутствует одно или несколько усло­вий, наличие которых необходимо для удовлетворения иска. Так, по делу № Ф09-3267/04 суды всех инстанций отказали об­ществу с ограниченной ответственностью в иске о признании права собственности на помещения в силу того, что сделка в части включения в уставный капитал имущества, которым, по утверждению истца, он добросовестно и непрерывно владеет, была признана ничтожной, следовательно, на лицо отсутствие необходимого юридического состава.

Однако, существуют и примеры положительной судеб­ной практики по данному вопросу. Особый интерес вызывает дело, имевшее место в Самарской области. К адвокатам об­ратились мать и две её совершеннолетние дочери, которые в ходе оформления наследства после смерти главы семейства обнаружили, что единственная квартира, в которой они про­живали с 1977 года, им не принадлежит. Выяснилось, что по­койный отец в 1994 году совершил с квартирой цепочку со­мнительных сделок, в результате которых квартира перешла в собственность товарищества с ограниченной ответственно­стью, которое в 2005 г. было ликвидировано без правопре­емства. В случае неблагоприятного исхода семья осталась бы без единственного жилья. Кроме того, в семье воспитывалась малолетняя девочка, потерявшая родителей при трагических обстоятельствах, и если бы доверители оказались на улице, девочка могла бы попасть в детский дом. Однако, главная сложность заключалась в том, что доверители выдали отцу доверенность на куплю-продажу квартиры, поставившую под сомнение вопрос о добросовестности. Именно поэтому суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований о признании права собственности в силу приобретательной давности отказал, сославшись также на непредоставление до­казательств отсутствия договорных отношений между ТОО и истцами по поводу пользования квартирой, а также не при­соединив время нахождения квартиры в собственности ТОО ко времени владения этим имуществом истцами. Однако, суд апелляционной инстанции с данной позицией не согласился и принял решение о полном удовлетворении исковых тре­бований в силу того, что договор о купле-продаже квартире ^ТОО не исполнялся, требования и притязания на квартиру со стороны третьих лиц отсутствовали, а управомоченное по до­веренности лицо не сообщило истцам о том, что оно реали­зовало своих полномочия, следовательно истцы не знали и не должны были знать об отсутствии у них права собственности.

Столь разные позиции судов в вышеизложенном при­мере свидетельствуют о недостаточной научной проработке проблематики, связанной с приобретательной давностью, что обуславливает необходимость глубокого исследования её пра­вовой природы, ведь судам в РФ достаточно часто приходиться сталкиваться с требованиями лиц признать право собственно­сти на основании давностного владения.

Основное назначение приобретательной давности оче­видно: придание стабильности гражданскому обороту, устра­нение юридической неопределённости в принадлежности вещи. В этом плане нельзя не согласиться с позицией А. В. За­рубина, который пишет: «Идеальной является ситуация, при которой соединяются владение и право...если вдруг встреча­ется отступление от этого правила, то право стремится к восполнению».

Действительно, иногда лучше оставить вещь фактическо­му владельцу, чем собственнику, не проявляющему никакой заботы о вещи. Тем самым получается, что собственник, не заявивший в течение определённого времени о своём праве, утрачивает право собственности. Но здесь напрашиваются ри­торические вопросы: «А право ли это, если оно ограниченно какими-то сроками? Не ограничивает ли это право собствен­ника свободно распоряжаться своим имуществом?»

Ответы на эти вопросы можно найти, обратившись к ст. 234 ГК РФ, которая является ничем иным, как нормативной основой института приобретательной давности в российском гражданском праве. Указанная статья гласит, что «лицо граж­данин или юридическое лицо, не являющееся собственником имущества, но добросовестно, открыто и непрерывно владею­щие как своим собственным недвижимым имуществом в тече­ние пятнадцати лет.. .приобретает право собственности на это имущество». Из данной нормы следует, что одного владения для возникновения права собственности в силу приобрета­тельной давности недостаточно. Необходимо наличие слож­ного фактического состава, включающего добросовестность, открытость, непрерывность, длительность, беститульность. Все элементы состава можно разделить 2 группы: объектив­ные - длительность, непрерывность, открытость владения и субъективные - добросовестность владения и владение иму­ществом как своим собственным. Отсутствие хотя бы одного из вышеупомянутых юридических фактов является основани­ем для отказа в удовлетворении требований истца. Очевидно, что доказать единовременное наличие всех элементов данного состава - задача не из лёгких, поэтому неудивительно, что, как правило, суды отказывают в удовлетворении требований, на­правленных на установления права собственности в силу при­обретательной давности.

С целью лучшего уяснения проблематики вопроса пред­ставляется необходимым подробно рассмотреть каждый из элементов юридического состава, обозначенного в ст. 234 ГК РФ.

Для начала, необходимо обратить внимание на субъект­ный состав. Субъектами правоотношений, возникающих по поводу приобретения права собственности в силу приобрета­тельной давности, могут быть только граждане и юридические лица, но не Российская Федерация, субъекты Российской Фе­дерации или муниципальные образования. Это можно объяс­нить отпаданием преимуществ для государственной (публич­ной) собственности, в которую по общему правилу поступало бесхозяйное имущество. Данная точка зрения разделяется не всеми. Ю. К. Толстой считает, что «Приобрести право соб­ственности по давности владения может.также Российская Федерация, субъект Федерации или муниципальное образова- ние». По всей видимости, указанная позиция основывается на п. 2 ст. 124 ГК РФ, согласно которому к Российской Федерации, субъектам РФ, муниципальным образованиям применяются нормы, определяющие участие юридических лиц в отношени­ях, регулируемых гражданским законодательством, если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов. Однако, неубедительность данной позиции подтверждается особенностями юридической техники, применяемой в ГК. Обычно, законодатель, подразумевая всех субъектов граждан­ских правоотношений, пользуется собирательным термином "лица", а в ст. 234 в качестве субъектов прямо указаны только граждане и юридические лица.

Следующим и вместе с тем самым дискуссионным и не­однозначным элементом является добросовестность, так она почти всегда носит оценочный характер. Определение добро­совестности ни в ГК, ни в других нормативных актах не закре­плено, да и его исчерпывающая формулировка весьма затруд­нительна для законодателя, ведь в каждом отдельном случае добросовестность может иметь не одинаковое значение.

Под добросовестностью в ст. 234 следует понимать отсут­ствие оснований для сомнения в своём праве, то есть владелец не знает и не может знать о правах иных лиц на это имущество в момент завладения. В соответствии с данным подходом мож­но разделить добросовестных приобретателей на две группы:

• Приобретателей, считающих себя собственниками и имеющим мнимое основание для этого, но на деле допустимо заблуждающихся в фактических обстоятельствах, по которым ему попала вещь и как следствие не являющихся собственни­ком. Здесь очень важно подчеркнуть, что заблуждение лица относительно вещи должно быть допустимым (к недопусти­мым заблуждениям относятся: владение на титуле; неосмо­трительность или легкомыслие владельца при передаче ему вещи; незаконность владения, вытекающая непосредственно из закона; наличие в Едином государственном реестре сведе­ний, препятствующих отчуждению вещи). Если заблуждения истца будут признаны недопустимыми, он никогда не станет добросовестным приобретателем.
• Приобретателей, не являющихся собственниками, но не знающих и не имеющих возможности знать настоящего собственника. Такая ситуация может быть, например, при за­владении бесхозяйной вещью.

В рамках данной работы представляется излишним бо­лее подробная характеристика категории добросовестности. Отметим лишь, что отсутствие добросовестности зачастую является основанием для отказа в удовлетворении требований истца. Так, ФАС Московского округа отказал истцу в призна­ние права на нежилые помещения подвала, ссылаясь на то, что действующее на тот момент законодательство не предус­матривало возникновения права собственности юридических лиц на государственное имущество в порядке приватизации имущественного комплекса.

Следующим неотъемлемым элементом приобретатель­ной давности является владение вещью как своей собствен­ной. Это означает, что владелец ведёт себя так, как будто он собственник (оплачивает коммунальные платежи, налоги, пе­риодически делает ремонт). Кроме того, владение как своим собственным означает владение не по договору, вследствие чего ст. 234 ГК РФ не применяется в случаях, когда владение основано на договорных обязательствах (аренды, хранения), либо осуществляется на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. Несмотря на то, что законодатель разводит понятия добросовестности и владения имуществом как своим собственным, Л. А. Лушина считает их равнозначны­ми. По её мнению, законодатель необоснованно отождествля­ет добросовестность приобретения и добросовестность владе­ния. Различия между ними заключаются в том, что владение это длящийся процесс, а приобретение однократный акт. Данная точка зрения представляется логичной, ведь владение может быть добросовестным, а приобретение нет. Например, когда лицо приобретает имущество по цене ниже его реаль­ной стоимости.

Чтобы признать право собственности на основании при­обретательной давности, владение должно быть открытым, то есть быть «очевидным для других лиц». Однако, при этом, конечно, никто не обязывает владельца во всеуслышание за­являть о своём владении. Он также не лишается права при­менять меры для обеспечения сохранности вещи, но при этом владелец не должен принимать никаких мер, скрывающих факт завладения вещью. Для третьих лиц должна быть очевид­на лишь материальная связь лица с вещью, что подтверждает­ся судебной практикой.

И наконец, последним элементом юридического состава является непрерывность владения, то есть вещь не должна вы­бывать из владения лица. Достаточно подробно содержание непрерывности раскрыто в ч. 5 п. 15 Постановления Пленума ВС и Пленума ВАС № 10 / 22: «Давностное владение признаётся непрерывным, если оно не прекращалось в течении всего сро­ка приобретательной давности. В случае удовлетворения иска давностного владельца об истребовании имущества из чужого незаконного владения имевшая место ранее временная утрата им владения...перерывом давностного владения не счита­ется. Передача давностным владельцем имущества во вре­менное пользование другого лица не прерывает давностного владения. Не наступает перерыв давностного владения также в том случае, если новый владелец является сингулярным или универсальным правопреемником предыдущего владельца». Включение непрерывности в юридический состав ст. 234 ГК РФ более чем обоснованно, ведь если лицо передаст вещь другому лицу, то настоящий собственник будет лишён возможности отыскать эту вещь. Именно поэтому, отсутствие непрерыв­ности владения является основанием для отказа в удовлетво­рении требований истца о признании права собственности в силу приобретательной давности.

Одним из самых проблемных и дискуссионных вопросов касательно приобретательной давности является возможность её применения на земельные участки в качестве основания воз­никновения права собственности. Сложность решения данно­го вопроса объясняется наличием презумпции государствен­ной собственности на землю, согласно которой земля и другие природных ресурсы, не находящиеся в собственности граждан, юридических лиц или муниципальных образований, являют­ся государственной собственностью (п. 2 ст. 214 ГК РФ). Кроме того, предусмотрена административная ответственность за са­мовольное занятие земельных участков (ст. 7. 1 КоАП РФ). В Постановлении Пленума ВС РФ и ВАС РФ № 10/22 также не со­держится прямого ответа о возможности или невозможности приобретения земельных участков в собственность в порядке приобретательной давности, а сказано лишь, что «при разре­шении споров в отношении земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, следу­ет учитывать, что они приобретаются в собственность в поряд­ке, установленном земельным законодательством».

Единообразная судебная практика по данной проблема­тике также отсутствует. Так, ФАС Уральского округа в Поста­новлении от 03.04.2014 по делу № А47-284/2013 пришёл к выво­ду об отсутствии у истца оснований для приобретения права собственности в порядке приобретательной давности, в виду того, что земельным законодательством не предусмотрена воз­можность приобретения права собственности на земельной участок в порядке ст. 234 ГК^[12]. Ленинградский областной суд в Определении от 05.09.2012 № 33-3927/2012 также отказал в удовлетворении иска, аргументируя это тем, что истица поль­зовалась участком, как объектом государственной собственно­сти, о чём ей было известно.

Тем не менее существует и противоположная судебная практика. Например, ФАС Московского округа Постановле­нием от 29. 07. 2013 по делу № A41-1824/13 полностью удов­летворил заявленные требования о признании права соб­ственности в силу приобретательной давности на земельный участок в виду обоснованности иска, а также в целях сохранения стабильности гражданского оборота и соблюдения право­вой определённости в спорных правоотношениях. На лицо отсутствие единого подхода у арбитражных судов к решению анализируемой проблемы.

Единого мнения на этот счёт нет и в научной литературе. Так, Ю. А. Умеренко, проанализировав большой массив зако­нодательства и судебной практики приходит к следующему выводу: «если лицо, обращаясь в суд с требованием о призна­нии права собственности на земельный участок по основанию приобретательной давности, не докажет, что ранее спорный земельный участок был отчуждён из государственной собствен­ности, то указанное лицо не может считаться добросовестным владельцем и в удовлетворении заявленных требований судом будет отказано». Свои рассуждения автор подкрепляет при­мерами из судебной практики: ФАС Московского округа в По­становлении от 08.08.2012 по делу № А41-31266/11 указал, что, поскольку доказательств передачи спорного земельного участ­ка в частную собственность суду не предоставлено, спорный земельный участок до настоящего времени относится к госу­дарственной собственности, в связи с чем оснований для при­знания права собственности на спорный земельный участок не имеется. Схожую позицию занял и ВАС РФ об Определении от 12.09.2013 № ВАС-12096/13 по делу № А75-3809/2012, в ко­тором указал, что истец знал о нахождении спорного земель­ного участка в государственной собственности, что исключает добросовестность владения. Из вышеизложенных рассужде­ний следует, что в случаях с земельными участками, помимо юридических фактов, упомянутых в ст. 234 ГК, на истце лежит ещё и бремя доказывания того, что имело место отчуждение спорного земельного участка из государственной или муници­пальной собственности. Аналогичной точки зрения придер­живается О. И. Красов.

Совершенно противоположной точки зрения придержи­вается А. А. Иванов, который отрицает в п. 2 ст. 214 ГК РФ пре­зумпцию государственной собственности на землю. Способом аргументации своей позиции автор избрал рассмотрение спорного положения под углом зрения различных способов толкования: грамматического, логического, систематическо­го, телеологического, системного исторического. В результате проведённого анализа учёный приходит к выводу об отсут­ствии в данной норме презумпции государственной собствен­ности на землю. Во-первых, потому, что в п. 2 ст. 214 ГК не конкретизируется какому виду государственной собственно­сти противопоставляется частная и муниципальная собствен­ности: федеральной собственности или собственности субъек­та РФ. Во-вторых, законодатель не отсылает нас к толкуемой норме ни в ст. 234, ни в ст. 302, ни в п. 2 ст. 223. Не следует ли из этого, что п. 2 ст. 214-всего лишь декларация, не подтвержда­ющаяся другими нормами ГК? В-третьих, когда принимался современный ГК (1994 г.) приватизация ещё едва начиналась и при непонятном статусе земельного участка с высокой сте­пенью вероятности можно было сказать, что скорее всего он принадлежит на праве собственности государству. В настоя­щее время для таких выводов оснований нет, т.к. приватиза­ция уже проведена, а на рынке появилось большое количество земельных участков, находящихся в частной собственности, поэтому главное свойство презумпции - быть предположе­нием основанным на высокой степени вероятности, - исчезло. В завершении своих рассуждений автор призывает к скорей­шей отмене данной нормы, полагая, что она не должна пре­пятствовать приобретению земельных участков по давности владения.

В настоящее время институт приобретательной давности остро нуждается в реформировании, которое должно спо­собствовать формированию менее противоречивой судебной практики, укреплению стабильности имущественного оборо­та, соответствию судебных решений принципам добросовест­ности разумности и справедливости. О будущем приобрета­тельной давности и предстоящих в ней изменениях можно в определённой степени судить по Концепции развития граж­данского законодательства от 07.10.2009 п. 3.4.9. В данной кон­цепции отражены три существенные новеллы: отказ от такого реквизита давностного владения, как добросовестность; пред­усматривается увеличенный срок приобретательной давности (30 лет) для приобретения права собственности на недвижи­мое имущество, которое выбыло из владения собственника помимо его воли; течение срока приобретательной давности предлагается начинать с момента начала давностного владе­ния, а не после истечения срока исковой давности по винди­кационному требованию. Исключение добросовестности представляется противоречащим действующему законода­тельству, в частности п. 4 ст. 1 ГК РФ, согласно которому никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения. В случае же отказа от добро­совестности законодатель фактически предоставит субъектам гражданских правоотношений такую возможность, что не до­пустимо и преступно. Совершенно необоснованным являет­ся увеличение сроков приобретательной давности даже если брать в расчёт недвижимое имущество, выбывшее из владения собственника помимо его воли. Наоборот, представляется не­обходимым сократить срок приобретательной давности для недвижимого имущества с 15 лет до 7 лет, ведь этого будет вполне достаточно для того, чтобы настоящий собственник по­дал виндикационный иск с целю истребовать его имущество. Сроки приобретательной давности для недвижимого имуще­ства в российском гражданском праве неоправданно большие по сравнению даже с соседними государствами (7 лет в Респу­блика Казахстан и 10 лет на Украине), что не лучшим образом сказывается на стабильности гражданского оборота. Что ка­сается течения срока давностного владения с момента начала такого владения, то данное новшество безусловно необходимо, т.к. это положение действительно будет способствовать право­вой определённости судьбы имущества в гражданском оборо­те. Не менее важным, является разграничение в гражданском кодексе добросовестности владения и добросовестности при­обретения, которое должно быть проведено в разъяснениях Пленума Верховного суда.

В заключении, хотелось бы ещё раз подчеркнуть важность института приобретательной давности для гражданского обо­рота, а также необходимость дальнейших научных разработок по данной теме, ведь приобретательная давность - институт

Виленский Н. М.
студент Самарского государственного экономического университета

САЙФУЛОВА Лилия Габдельахатовна
кандидат юридических наук, доцент кафедры теории государства и права Самарского государственного экономического университета