Изменения, внесенные в Гражданский кодекс РФ Федеральным Законом от 7 мая 2013 года (№ 100-ФЗ), коснулись и ст. 168 ГК РФ.
Очевидно, что данное изменение направлено на улучшение делового климата в стране, на стабилизацию гражданского оборота. В старой редакции ст. 168 ГК РФ формулировалась следующим образом: «Сделка, не соответствующая требованиям закона или иных правовых актов ничтожна, если закон не устанавливает, что такая сделка оспорима, или не предусматривает иных последствий нарушения». Новая редакция данной статьи устанавливает противоположное правило: «...сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применятся другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки». Логика законодателя понятна, оспоримую сделку может оспорить заинтересованное лицо, а ничтожная сделка может считаться таковой любым чиновником, в меньшей степени учитывая мнение заинтересованных лиц. Таким образом, внося изменения в законодательство, законодатель добивался ограничение административного давления на бизнес, которое может использовать легальные правовые механизмы в своих корыстных интересах. Новая редакция вышеназванной статьи ГК РФ сузила возможность злоупотребления правом.
В связи с вышеназванным внесенным изменением в Гражданский Кодекс, который теперь признает по общему правилу недействительные сделки не ничтожными, а оспоримыми, можно предположить углубление дискуссии о квалификации сделки как о исключительно правомерном действии или возможности признания сделкой и неправомерное действие. Доминирующей точкой зрения в теории гражданского права являлась та точка зрения, что сделка является правомерным действием. Например, учебник гражданского права, ч. 1, под редакцией А. П. Сергеева, прямо указывает, что «Правомерные действия, в свою очередь, делятся на три основные группы: сделки, сделкоподобные действия и реальные акты». С. Ф Хейфиц в свое время указывал, что сделка, не имеющая элемента правомерности, на самом деле не является сделкой, а является правонарушением. Однако существует и иная позиция. Ряд ученых, например, И. Б. Новицкий и другие авторы, придерживались точки зрения что термин «недействительная сделка» имеет право на существование. При этом, в частности, имелось в виду, что недействительная сделка является сделкой, хотя, может быть и неправомерным действием. Как отмечала М. В. Телюкина, буквальное толкование Гражданского Кодекса РФ дает основание считать сделкой как действительную, так и не действительную сделку. Просто действительная сделка предполагает возникновение запланированных сторонами прав и обязанностей, а недействительная сделка предполагает возникновение последствий, предусмотренных законом. Автор имела ввиду, что законодатель, давая определение сделкам в ст. 153 ГК РФ, не упоминает об обязательной правомерности: «Сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей». Очевидно, что довод сторонников точки зрения, о признании сделки всегда правомерным действие, может парироваться тем, что недействительность оспоримой сделки должна быть признана судом, а в отсутствии решения суда, по аналогии с презумпцией невиновности, даже сделка, могущая потенциально быть недействительной, считается законной. Ведь при отсутствии обращения в суд заинтересованной стороны, не имеется оснований считать, что сделка может быть и неправомерным действием, так как только суд может квалифицировать оспоримую сделку как недействительную. Точно также как точные знания любого гражданина о преступных действиях иного лица не дают оснований для юридического признания этого лица преступником без решения суда.
Более того, поддерживая точку зрения о том, что сделкой может быть и неправомерное действие можно привести следующий аргумент. Ведь даже признанная судом недействительной сделка может породить оговоренные там права и обязанности. Например, заинтересованное лицо обратилось в суд с иском о признании оспоримой сделки недействительной. Его несовершеннолетний сын обменял магнитофон на велосипед. Суд вынес положительное для него решение - признал сделку недействительной. Правовые последствия в этом случае, по общему правилу, - двухсторонняя реституция. Однако истец, столкнувшись с процедурами исполнительного производства, решил отказаться от исполнения судебного решения. Спустя определенное время принудительно исполнить решение уже будет нельзя и данная сделка, признанная судом недействительной, установит оговоренные в ней права и обязанности как действительная сделка. Таким образом, наличие хотя бы одного примера недействительной сделки, признанной неправомерной судом, и создавшей правовые последствия как действительная, законная сделка ставит под сомнение отнесение сделок исключительно к правомерным действиям. Кроме того, и ничтожные сделки могут порождать права и обязанности, если заинтересованная сторона необратиться в суд с требованием о применении последствий ничтожной сделки. Следует добавить, что и в правоприменительной практике отмечается, что налоговые структуры совершенно не учитывают решение судебных органов о признании сделки недействительной и применяют к ним те же нормы, как и при действительных сделках.
Хотелось бы отметить еще один спорный момент в позициях аналитиков правового регулирования сделок. Так И. П. Кожокарь утверждает, что «...сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, скорее всего, в любом случае нарушает публичные интересы и (или) интересы третьих лиц и должна признаваться ничтожной. Если же нарушений публичных интересов подобной сделкой не усматривается, имеет место дефективность самой нормы, которая установлена законодателем в качестве императивной без достаточных на то оснований». Данное утверждение оставляет за пределами анализа сделки, совершенные несовершеннолетними с выходом за пределы дееспособности. Такие сделки требования закона нарушают, но довольно часто интересы третьих лиц и тем более государства не затрагивает. Они вполне могут быть одобрены попечителем несовершеннолетнего и вполне возможно, что совершение таких сделок поощряется с целью развития предпринимательских способностей несовершеннолетнего. Норму, признающую недействительной сделки с выходом за пределы дееспособности несовершеннолетних, нельзя считать дефективной. Она является определенной гарантией защиты прав несовершеннолетних в сфере гражданского оборота.
Таким образом, можно сделать вывод, что, анализируя понятие «сделки» как одной из категорий гражданского права, производя их классификацию, правоведы не всегда в полном объеме учитывают правовые реалии. По мнению автора, предложенная правоведом новая классификация сделок, или их новая характеристика должна отвечать требованиям правоприменительной практики. Например, классификация сделок по такому критерию как форма помогает точно определить правовые последствия несоблюдения формы сделки. Характеристики же сделок как всегдаправомерные действия, или не всегда правомерные, отнесение недействительных сделок к правонарушениям, не предполагают очевидного практического смысла. Если бы правоведы обосновывали свои позиции по отстаиваемым ими классификациям, ссылаясь на нужды правоприменительной практики, то их позиции были бы более убедительны.
Малкеров В. Б.
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права Уральского государственного экономического университета
